В Нижний Березов зашли мадьяры вместе с немцами — все это прошло спокойно. Вообще я не могу сказать, что мадьяры здесь делали что-то плохое. А в Печенежинском районе они в 1942 году сожгли село Слобода Рунгурская и людей выбили за то, что подпольщики убили кого-то из них.

При немцах нам жилось нелегко. Платили налог, да еще и большой — приходилось платить и за корову, и за овцу, а если кто-то откармливал поросенка, то приходилось половину отдать. За овцу надо было отдать шерсть и кожу, заплатить налог, еще и все это отвезти в Коломыю. За шерсть и кожу немцы что-то давали — водку, сигареты, а насчет денег я не помню.

Я долго жил дома, а потом присоединился к подполью — в 1944 году, когда у нас еще стояли мадьяры. Действовала такая организация — Юношество ОУН. Молодые ребята собирались, обсуждали разные вопросы, вели пропаганду. Я пошел туда — когда нам сказали, что есть такая организация, то много молодежи туда пошло.

А.И. — Что Вас побудило к этому?

П.Ф. — Да много хлопцев туда шло — моих ровесников и постарше. Приняли нас в Юношество — изучили мы Декалог, приняли присягу. Дали мне псевдо — «Чайка».

А.И. — Вам поручали какие-либо задания в Юношестве ОУН?

П.Ф. — Нет. Нам проводили подготовку — учили, как обращаться с оружием, изучали карту, конспирацию, как ориентироваться.

А.И. — Какое оружие изучали на подготовке?

П.Ф. — Винтовки. Разбирали их, чистили, учились стрелять.

Пришел я в организацию, а через пару месяцев стал подходить фронт. Когда через Березов переходил фронт, то большинство наших пережидало дома, а я пас скот на полонине. Когда мадьяры отступали на Закарпатье, то как-то так получилось, что они прошли внизу по дорогам, а я шел верхами. Спустился с гор в село, а тут уже русские.

А.И. — Что происходило здесь после прихода Красной Армии?

П.Ф. — Да такое творилось… Энкаведисты ходили, охотились за людьми, арестовывали. Я уже не показывался и вскоре пошел в сотню. Сотней командовал «Мороз», по имени Дмитрий Негрич, родом из Верхнего Березова. Хороший был командир. Сотня сначала стояла на Коломыйщине, в Ключевском лесу, после этого вела бои, а потом перешла в Верхний Березов, и тут я к ним присоединился — в октябре 1944 года.

Дмитрий Негрич («Мороз») — командир «Березовской» сотни УПА

Источник: Яворівський фотоархів УПА — Львів: Сполом, 2005

Меня приняли, да и не я один пришел — еще пришли ребята. Назначили меня в чету (взвод — прим. А.И.) к «Гонте» — я не знаю, как он звался, и даже не знаю, откуда он был. Роевым командиром (командиром отделения — прим. А.И.) был «Байда», родом из Бани-Березова — я знал его имя, но сейчас не могу вспомнить. Меня взяли рядовым стрельцом, дали оружие — венгерскую винтовку. А позже я получил пулемет — венгерскую «суру» (венгерский ручной пулемет 31М «Золотурн» — прим. А.И.).

Когда наступила зима, мы пошли в рейд — ходили по горам, а потом подошли к Снятину. Я там первый раз участвовал в бою — 7 декабря 1944 года. Зашли в Снятин, сотня разделилась — одни пошли на спиртзавод, а наша группа пошла на вокзал, там в доме москали пели и пили водку. Подошли мы к этому дому, и командир сотни говорит одному: «Бросай гранату им в дом!» А тот как-то так бросил, что граната отскочила, вернулась к нам и ему поранила ноги. Его оттащили, а потом он подлечился и снова воевал в сотне. А мы тогда стали стрелять по окнам, москали отстреливались. У нас нескольких ранило и двое погибли, оба из Нижнего Березова — Николай Геник и Иван Вербьюк. Пришлось нам отступить, присоединились к сотне, потом перешли через какую-то небольшую речку, и не могли вернуться в горы, потому что наступил день. Там на берегу были какие-то заросли, и мы в этих зарослях пролежали целый день, а вечером ушли в горы.

Еще в декабре 1944 года мы провели бой за Косовом, в Соколовке. Сделали засаду возле дороги, ехала машина с москалями, и мы ее начали обстреливать. Я стрелял-стрелял из винтовки, целился — не знаю, попадал или нет, но нескольких из них мы там убили. Потом к ним подошла помощь, и мы отступили. Мы потеряли убитым одного, ему пуля попала в голову — я это видел, потому что он лежал возле меня. Тот парень был из Восточной Украины, имел псевдо «Запорожец». Такой молодой, здоровый парень… Мы каждый раз отступали, потому что долго держаться нельзя — им сразу же приходит помощь, да и могут обойти с другой стороны, поэтому надо отступать.

После этого ходили в рейд на Буковину. Заходили в села, «стрибков» разоружали… Шли так — впереди одна чета, разведка, а за ней на определенном расстоянии идет вся сотня. И я ходил в разведку — когда посылали, то шел. Как-то мне так везло, что приключений не имел. Перед Рождеством 1945 года вернулись домой.

В январе 1945 года был большой бой в Брустурах — ночью, между хатами. Там воевал весь наш Карпатский курень — три сотни, и сотня «Мороза» в том числе. Ведем бой, стрельба страшная, одного нашего стрельца ранило, а там рядом был какой-то хлевок, он туда заполз, и москали туда стали подходить. А мы по москалям стреляем, не даем подойти, думаем, как бы нашего парня забрать оттуда. Пошли вперед, подползли к этому хлевку, залегли за оградой. Москали нас заметили, стреляли так, что щепки летели из ограды, и тогда командир сотни закричал: «Меняйте позицию, отходите!» Пришлось отползти назад — били по нам очень сильно, но как-то так получилось, что ни в кого не попали. А того раненого парня москали нашли и штыками закололи… Был совсем молодой парень, с 1927 года, родом из Нижнего Березова.

Мой самый большой бой — это была засада на приселке Рушир возле Космача. Мы там разбили колонну энкаведистов, они ехали в Космач на помощь своим — это произошло в конце января, а точно не припомню. Собрали нашу сотню в Среднем Березове и повели, не говорили куда — мы только знали, что на какое-то задание. Пошли через леса на Рушир — это тут недалеко, как из Яблонова ехать на Космач. На Рушире сделали засаду — там шла дорога, и через речки были сделаны мостики. Один мостик мы разрушили, так что машины уже не могли проехать, а выше мостика сделали засаду. Первая и вторая чета засели с той стороны дороги, а третья чета, ею командовал «Кривонос» (Мирослав Симчич — прим. А.И.) — с этой стороны. Залегли недалеко от дороги, замаскировались и ждем. Потом слышу — уже гудят машины. Доехали они до разрушенного мостика, остановились, с машин слезли, и двое пошли вперед по дороге на Космач. А на той стороне речки сразу же была такая ровная долинка, и они вышли на эту долинку. И тогда мы — «Кривонос» с той стороны, а нас две четы с этой — ударили по ним. А еще отдельно засел Антон Геник («Лисок») — он бронебойкой бил в машины, в моторы. Стрелял, а потом бронебойку заклинило и ему сломало ключицу.

Как мы ударили по этим москалям, то они попадали, и мало их оттуда вернулось. Там тогда убили полковника Дергачева — он ехал в Космач «порядок навести» (речь идет о командире 256-го полка конвойных войск НКВД подполковнике А. Т. Дергачеве — прим. А.И.). Как раз в том бою наш пулеметчик был ранен и сказал мне: «Принимай пулемет!» Так я бил из пулемета где-то с расстояния пятьдесят метров, и скажу, что бил хорошо — свой результат я видел. «Мороза» в том бою ранило, и он назначил командиром сотни «Юрка» (Василия Боцвинчука — прим. А.И.). А «Юрко» передал командование «Кривоносу», потому что был с Подолья и не знал, как в горах воевать, не ориентировался в наших краях, поэтому пока «Мороз» лечился, нашими боями руководил «Кривонос».